Сделав себе карьеру на игре чувствительных монстров, начиная с "Умереть за" и заканчивая "Ярдами", Хоакин Феникс своим новым перевоплощением (на этот раз он сыграл Джонни Кэша в биопике "Пройти по черте, что принесло ему немало наград) доказал, что вырос до главных ролей. Этот многосторонний и эмоциональный актер взял тайм-аут, чтобы дать эксклюзивное интервью нашему изданию (Uncut DVD) и поговорить о славе, смерти и пьянстве.

Давай начнем с Walk the line. Впервые ты играешь реального человека. Как тебе это?
Х: В этом есть свои плюсы и свои минусы. Хорошо то, что ты имеешь очень ясное представление о том, каким был этот человек. В случае с Джонни, он написал две автобиографии. Плюс книги и статьи, куча информации, откуда можно что-то почерпнуть. Но в то же время, у людей существует определенное устоявшееся мнение о том, кем был этот человек. Когда ты играешь выдуманного персонажа, никто не знает, когда ты полагаешься исключительно на свое воображение, перенося то, что написано в сценарии в реальную жизнь. Это тот случай, когда люди говорят "Вообще-то, это не совсем точно". Такие трудности мне нравятся.

Тебя это пугало?
Х: Я был в ужасе. Это трудная задача. Он уважаемая фигура и красивый человек, и ты хочешь отдать ему должное. Если играешь выдуманного персонажа, он полностью твой. А в моем случае была другая ситуация, и ты хочешь уважительно отнестись к Джонни и к его семье.

Кэш был известен тем, что не терпел дураков...
Х: Джонни был невероятно честен. Это видно и в его музыке. Было множесто вещей, которые другие люди старались бы скрыть, а он их совершенно не стыдился. Он просто говорил: "Да. я такой. Я не идеальный. Я стараюсь быть лучше, хорошо или плохо у меня это получается". Важно было понять это.

Справедливости ради надо отметить, что ты полностью погрузился в роль.
Х: Так все и было. Иногда я могу просто закапываться в раздумия. А чтобы проделать такую большую работу, у тебя не так уж и много времени на размышления. Ты просто должен... действовать.

Съемки в фильме повлияли как-то на твою жизнь вне съемочной площадки?
Х: Конечно, каждый фильм на тебя влияет. Твои диалоги превращаются в смесь твоих эмоций и твоего характера. Вначале я пытаюсь дистанциоваться от переживаний и от всех тех вещей, которые делают меня тем, кто я есть. С которыми я комфортно себя чувствую, которые напоминают мне обо мне самом.

Ты всегда так делал?
Х: Ну да, это самый легкий способ. Всем людям свойственно копаться в себе, выяснять, насколько мы соответствуем месту и времени. А если ты появляешься, образно говоря, обнаженным, ты можешь провести все эти исследования с точки зрения своего персонажа. В чем он нуждается? Что он стал бы делать? Ты стараешься и выясняешь все эти вещи, но еще до того, как ты все это выяснишь, ты создаешь для себя новую жизнь.

Взаимосвязана ли твоя личная жизнь с экранной?
Х: Мне кажется, что роли влияют на мою жизнь намного больше, чем жизнь вообще когда-либо влияла на мою работу.

Съемки "Умереть за" были некоторым образом связаны со смертью твоего брата? Фильм с ясно выраженной направленностью против средств массовой информации, после того, как ты был в ужасе от их поведения и тех репортажей, что они выдали по поводу смерти Ривера
Х: Не думаю, что в то время я это осознавал. Может быть, на подсознательном уровне что-то было. На самом деле все вертелось вокруг персонажа, ритма, создания произведения. До этого я долгое время не работал и был доведен до такого состояния, что готов был всех послать на три буквы. Я был в Мексике, когда позвонила мой агент и сказала: "У меня есть сценарий про старшеклассника, которого женщина совращает и заставляет убить ее мужа". Я ответил: "Да это полный отстой, чувиха, на хрен надо!". А пару недель спустя я прочел сценарий. Он был просто потрясающий, так что я пошел к Гасу Ван Сэнту, прошел прослушивание, вот так все и вышло.

Как актер, ты сейчас уже вышел из тени Ривера?
Х: Я вообще-то никогда об этом серьезно не задумывался. Не знаю, согласен ли я с этим.

Хотел бы ты, чтобы он смог увидеть твои успехи?
Х: Нет, нет. Вот уж чего я хочу меньше всего. Я бы хотел, чтобы он был здесь. Но чтобы он не смог увидеть фильмы, в которых я играю.

Еще одна потрясающая твоя роль - Тоби Н. Такер в сумасшедшем пустынном нуаре Оливера Стоуна "Разворот". Откуда он появился?
Х: Он мне напомнил ребят, которых я знал, когда путешествовал по юго-западу. Все эти места, до которых новые тенденции доходят на два года позже. А люди, которые так рьяно этим тенденциям следуют, даже и не догадываются, что на самом-то деле они уже прошли. В начале 90-х было множество всяких приколов, типа выбривания у себя на голове логотипа Бэтмэна. Ну и я подумал, что этот парень должен именно так выглядеть и считать это крутым. Я стоял там где-то и услышал, как дети, проходившие мимо, принялись перешептываться: "Это ТНТ!" Они так говорили только потому, что это было на моей долбаной голове! Она понятия не имели, кто я, почему я здесь. Будет смешно, если я сыграю персонаж правдиво, а не тогда, когда я постараюсь специально всех рассмешить.

Крепко сбитый социальный триллер "Ярды" был чем-то типа небольшого противостояния между разными поколениями актеров, использующих в работе метод Станиславского. Ты, Шарлиз Терон, Марк Уолберг - с одной стороны, и с другой стороны - Джеймс Каан и Фэй Данауэй.
Х: Когда я впервые встретился с Джеймсом, у меня как раз было в разгаре предсъемочное волнение - "Джеймс меня насквозь увидит и всем скажет, что я обманщик, и меня тут же уволят". Но случилось то, что мы все превратились в невероятных скромников, и все свелось к тому, что вы просто пара актеров, пытающихся вместе работать над долбаной сценой и сыграть ее наилучшим возможным образом.

Режиссер Джеймс Грэй сказал, что работать с тобой над "Ярдами" было сплошным мучением, но он безо всяких колебаний сдел бы это снова. Что он имел в виду?
Х: Он украл мои слова - это как раз то, что я говорю о нем. Трудное было время. Мне нужна была его помощь в управлении моими эмоциями на площадке. Я не робот. Я не могу прийти на съемки и - раз, два, три! - сыграть. Я не могу сыграть эмоциональную сцену, если режиссер расселся в своем кресле и потягивает кофе. Он тоже должен пройти через эту сцену вместе со мной. Если кто-то интересуется, победили ли вчера "Янки", или еще о чем-нибудь, а я в это время занят другим, то все рушится. Но Джеймс и я проникли в мысли друг к другу, так что эти съемки были очеень эмоциональны и физически требовательны. Иногда напряжение возрастало до такой степени, что мы просто орали друг на друга - но так случалось, потому что мы оба хотели одного и того же, мы любили фильм, мы верили в него. Каждое мгновение для нас было важным и особенным. У нас с ним одинаковая восприимчивость, но мы замучили друг друга.

Многие из твоих персонажей терпят обиды и боль. Как ты это находишь в себе?
Х: Ну, наверное, ответ надо искать в том, как меня воспитывали, меня учили пытаться понять, что привело людей к тем или иным поступкам, а не судить их за эти поступки. Когда я был маленьким, отец усаживал меня и представлял меня таким парням, от которых любой другой человек поскорее уносил бы ноги, и я думаю, это значит, что я всегда мог видеть человечность в подобных людях. Это ключ к актерству - понимание человечности своего персонажа, каким бы плохим он ни был, понимание того, что им движет. Ты не обязан чувствовать симпатию или мириться с его поведением, или пытаться оправдать для себя то, что он делает. Ты просто должен жить его жизнью.То, через что прошел Вилли Гутиеррес в "Ярдах", задевает меня и печалит. Это реально, и это движет мной. Мне нравится в фильме то, что в нем нет злодеев и нет героев. Все произошло из-за того, что так сложились обстоятельства, и это соответствует моим представлениям. Я не верю, что кто-то рождается злобным, это окружающая обстановка делает людей такими. и я думаю, мы все можем идентифицировать себя с Коммодом из "Гладиатора": мы все временами чувствуем, что не оправдали чьих-то ожиданий.

Ричард Харрис, который играл твоего отца в "Гладиаторе", сказал, что ты мучаешься самокритикой. Это правда?
Х: Да, но я думаю, у всех такая проблема. Особенно если ты работаешь над фильмом, который что-то значит для тебя. у меня такие высокие ожидания от себя и от фильма, в котором я снимаюсь, что в каком-то смысле результат всегда меня разочаровывает. И я принимаю это, поэтому все в порядке. Но это имеет и положительную сторону. Понимаешь, можно заниматься самокритикой и дойти до того, что это уже начнет тебя калечить, и ты не сможешь вылезти из своей раковины и заняться, блин, своей работой. И еще вариант, когда из-за черезмерной самокритичности ты никак не можешь продолжить работать, становишься самодовольным и ленивым.

Ты представлял себе, что "Гладиатор" станет таким хитом?
Х: Нет, я не знал, чего ожидать. На съемках я осознал масштаб фильма. Многие из сцен были всего лишь одной строчкой прописаны в сценарии: "такой-то и такой-то идут через лес", а уже потом Ридли Скотт прревращал это в потрясающие моменты с тремя камерами.

Принес ли тебе "Гладиатор" международную известность?
Х: Вообще-то, нет. Мне нравится, как прогрессировала моя карьера - медленно и равномерно. Все двигалось к следующей точке, куда я и хотел. Отлично, конечно, что у "Гладиатора" был такой успех, но это преподносят как то, чего я хотел, ожидал, на что надеялся. Я имею в виду, нет никакого справочника, как справиться с этим бизнесом. Все очень сложно, кругом соперничество, но это в порядке вещей.

А что насчет снятой Филом Кауфманом истории Маркиза де Сада в "Перо Маркиза де Сада"? В ней прослеживается меняющаяса траектория персонажа, что, похоже, становится фирменным знаком твоих ролей.
Х: Да, точно, меня всегда это интересовало. я люблю, когда мой персонаж претерпевает какие-то изменения. Эмоциональные, физические - что угодно. Вот вернемся к "Умереть за", я хотел сыграть Джимми определенным образом - до тюрьмы и после тюрьмы. Это бросает вызов тебе как актеру, ты должен быть решительным и представить своего персонажа, как если бы он на графике, отображающем его изменения на протяжении всей истории.

Твой персонаж в "Пере Маркиза де Сада" напоминает Католического священника в исполнении Клифта Монтгомери из фильма "I confess"
Х: Я видел "I confess" пару лет назад. Фотограф, который снимал меня примерно в период работы над "Умереть за", сообщил, что я похож на Клифта, которого я раньше никогда не видел. Так что он прислал мне ленту с этим фильмом и еще "A Place In The Sun"

От "пера Маркиза де Сада" ты перешел к "Солдатам Буффало", современной военной сатире. Что тебя привлекло в Рэе Элвуде?
Х: В 80-х годах существовал такой порядок, когда люди, совершившие преступление, могли мотать срок в тюрьме или пойти в армию. Рэй не солдат, армия ему до фонаря, он не думает о войне или чем-то еще. Он пытается любой ценой избежать войны. То есть мы видим всех этих молодых парней, которых неожиданно превратили в убийц и закинули на эту военную базу, так что они начинают воевать друг с другом. Сбиваются в шайки.

Тебе нравится играть морально противоречивых персонажей вроде Рэя?
Х: Я конечно постарался создать наиболее неоднозначный характер, поскольку я просто очарован человеческой неоднозначностью. Тобой и мной, тем, каким ты можешь быть дома. Я уверен, что в тебе уживаются маленький дьявол и маленький ангел, я верю в Инь и Янь, в двойственность человеческой натуры.

И это относит нас обратно к Джонни Кэшу и "Пройти по черте". Ты назвал бы себя актером, использующим Метод?
Х: Для меня, это не метод, это акт безрассудства. У даже не представляю, блин, что должно произойти, так что я просто беру все, что могу, и погружаюсь в это. С каждым днем все меняется. Иногда это не работает. Не имеет значения, какая на тебе одежда, какая прическа. Ты не чувствуешь с этим никакой связи. Иногда ты используешь все эти внешние элементы, чтобы докопаться до сути. Особенно когда фильм не просто о, скажем, Человеке В Черном, в сапогах. Бывает, он носит боксеры и футболку - каково это? До тех пор, пока ты не выяснишь суть, ты все полностью залажаешь.

Было ли психологически трудно сыграть Кэша?
Х: Ну да. Но, опять же, не осознаешь этого. Самое сложное - перейти от шести месяцев изучения, что ты делаешь каждый день, постоянного режиссерского контроля каждый день - к неожиданной свободе. Сразу все заканчивается. Это типа "Ну, чем еще заняться?" Были довольно утомительные съемки. Сложно выступать на сцене. Это очень изнурительно. Я это испытал. Ждешь не дождешься, когда же все закончится, потому что очень тяжело. В конце концов все заканчивается. Один день отдыхаешь и думаешь: "Чем, блин, мне заняться?" Такая у меня жизнь. Чувствуешь себя покинутым, в открытом море без спасательного троса. Просто дрейфуешь по течению.

Ты много пил после съемок?
Х: Я начал осознавать свое пьянство. И это был единственный раз, когда у меня были подобные проблемы. Мне нечеего было делать, нечему было удержать меня. Так интенсивно работать над чем-то и после этого такая пустота, я не чувствоал связи ни с чем. Таким образом я понял, что обратился к алкоголю в надежде чувствовать себя нормально, ничего не имея, и что мне необходимо найти способ наладить контакт с самим собой без вмешательства алкоголя.

Играя Кэша, ты узнал о пьянках и колесах?
Х: Это было вдохновение. Я всегда думал насчет алкоголя - хотя Джонни был больше повернут на колесах - что непьющие люди лохи. Ты лох, если не пьешь. потом я осознал, что не пить - это одна из самых смелых и сложных вещей, потому что это жизнь, и не бывает простых ситуаций. Ты не говоришь: "О, у меня стресс, пора выпить". Это поиск способа взглянуть на себя со стороны и подумать о том, что же вызвало стресс, почему ты нервничаешь.

Кэш, конечно же, тоже пришел к трезвости.
Х: Да, большая часть фильма посвящена тому, как он бросает пить, так что безусловно заставило меня подумать про трезвость и про то, что, возможно, трезвость это не для лохов.

Теперь, после всех ролей, которые мы обсудили, становится совершенно ясно, что ты пытаешься разнообразить каждый последующий фильм. Назвал бы ты это хорошей подборкой твоих ролей на данный момент?
Х: Пытаться остаться частью одного какого-то стиля или жанра - это слишком ограничивает. Я не из независимых, и я не герой новелл Джона Гришема, но во мне все это сочетается. Я делаю то, что мне нравится. Я буду сниматься в кино про копов с бюджетом в 80 миллионов баксов, мне все равно, и также я снимусь в чумовом независимом фильме. Я отказываюсь от четкой программы!